В лесу жила старая ворона. Сколько ей было лет, никто не знал. Все всегда знали её как самую старую ворону, и никто не помнил, когда она была молодой. За многие годы она свила столько гнёзд, что уже и не помнила где её гнездо, а где не её. Во многих её гнездах жили теперь другие птицы, и сама ворона частенько путала своё гнездо, останавливаясь на ночлег в чужом доме. Никто не сердился на нее за это, потому что она была очень добрая и знала много интересных историй. Старая ворона любила рассказывать истории из своей жизни.
В эту ночь ворона спала плохо. Под деревом, на котором она остановилась на ночлег, всю ночь кто-то шуршал, бегал, фырчал: то ли ёжики бродили по тропинкам, то ли барсук охотился на лягушек. Ворона никак не могла уснуть. Только под утро ей удалось немного задремать, как вдруг она услышала тихий плач. Кто-то плакал негромко, но очень жалостливо.
— Ну, что же это такое? — Возмутилась ворона.
Она слетела с верхушки старой ели и села на нижнюю ветку. Тут она увидела маленького зайчика, который тихо плакал, сидя на полянке около небольшого пня.
— И чего это ты ревёшь!? — Громко каркнула ворона.
— Здравствуйте, — поздоровался зайчик, — я не реву уже.
— Не ревёшь,так хнычешь, это ещё хуже. Спать не даешь!
— Извините, — смутился зайчик, — я пойду лучше.
— Постой, — вороне самой стало неловко от своей нетактичности, — я же тебя не прогоняю. Случилось у тебя что-то?
— Да нет, ничего.
— Не может быть, чтобы ничего. Иначе зачем тебе плакать?
Ворона слетела на землю и села на пень.
— Ну, рассказывай давай, кто тебя обидел?
— Меня никто не обидел, — вздохнул зайчик, — понимаете, сегодня утром я встретился со своими друзьями: енотом и барсуком. Мы решили поиграть в горелки, но енот хотел играть по своим правилам, а барсук по своим. И они стали обсуждать правила. Два часа обсуждали, но так ни к чему не пришли.
— Ясно, — сказала ворона, — а ты предложил бы играть по очереди.
— Я и предложил, но они стали спорить по каким правилам играть в первую очередь. Так они ещё два часа спорили. Я тогда предложил играть в прятки, но они стали спорить, кому первому прятаться. А когда я сам вызвался водить, они стали спорить друг с другом, где можно прятаться и где нельзя.
— М-м-да, — ворона сокрушенно вздохнула, — ну, а ты-то чего плачешь? Похоже, твои друзья вообще не умеют играть вместе, потому что не умеют уступать друг другу и находить общий язык. Не водись с ними!
— Нет, — всхлипнул зайчик, — не могу, они же мои друзья. А от того, что они ссорятся, и мне плохо. — И зайчик снова стал тихо всхлипывать.
— Ой, не надо, не надо только вот этого! — Ворона недовольно каркнула. — Веди меня к этим упрямцам, помогу я твоему горю.
— Как?
— Не знаю пока, но помогу. А то ты мне своими всхлипами так и не дашь вздремнуть. Где они?
— Там, за высокими елями, — ответил радостно зайчик и поскакал в указанном направлении.
Пролетев ели, ворона увидела небольшую полянку, на которой было много цветов, и стояло два корявых пня, поросших мхом. Место для игр было замечательное. На полянке сидели, отвернувшись друг от друга, барсук и енот. Задрав носы, они горделиво смотрели в разные стороны.
— Это они? — Спросила ворона.
— Они, — вздохнул зайчик.
— Так, так, и чего это вы надулись? — Обратилась ворона к упрямцам.
— Это он первый начал! — Крикнул енот.
— Нет он! — Недовольно фыркнул барсук.
— Неужели, вам нравится вот так сидеть весь день и спорить вместо того, чтобы играть? — Громко возмутился зайчик.
— Но, я же прав! — Недовольно сказал барсук.
— Нет я! — Вторил ему енот.
— Всё ясно, — ворона огляделась по сторонам, и взгляд её упал на два корявых пенька.
— Что ясно? — Прошептал зайчик.
— Дело безнадёжное!
— Как, совсем?
— Да, — наиграно печально вздохнула ворона, — их уже не спасти. И самое печальное, что они не виноваты.
Упрямцы с интересом повернули уши в сторону вороны.
— А кто виноват? — Спросил зайчик, затаив дыхание.
— Э-э-э, Упрямство виновато. Точно, Упрямство! Оно давно живет в лесу и вселяется вот в таких зверят.
— И что же с ними будет? — Со страхом в голосе произнес зайчик.
— Так ясно что, как обычно. Сначала они перестанут играть друг с другом. Это уже случилось. Потом перестанут разговаривать. Перестанут со всеми общаться и будут только сами с собой говорить, а со временем они превратятся в два … пенька.
— Как?
— Так, видишь два корявых пня? Это раньше были две зверушки, такие же упрямые и горделивые. Давно это было, — ворона зевнула и, хитро прищурив глаза, посмотрела на енота с барсуком.
Поначалу они не шевелились, но искоса стали смотреть на корявые пни, что стояли рядом. И чем дольше они смотрели, тем больше беспокойства отражалось на их лицах.
Зайка, тоже поверивший в эту историю, просто сидел на траве, беспомощно озираясь по сторонам.
— Смотри, — заговорщически прошептала ворона, — на еноте уже листочек вырос.
Енот посмотрел на своё плечо и увидел упавший на него листок. Что тут началось! Сорвавшись с места, енот с барсуком забегали кругами. Они кричали от страха, отряхивали с себя листья и веточки, которые прицепились к шерсти. Наконец, они подбежали к вороне.
— Неужели, нельзя ничего сделать?
— Нет, — ответила та, зевая, — впрочем, можно попробовать победить Упрямство, начать уважать мнение других и научиться находить мирное решение в любом споре, но это не всем под силу.
— Нам под силу! — Закричали зверята.
— Давай играть по твоим правилам! — Закричал барсук.
— Нет, давай по твоим! — Ещё громче закричал енот.
— По твоим!
— Нет, по твоим!
— Кхе, кхе, — прервала их ворона, недовольно взглянув на спорщиков.
Те поняли, что снова начали ссориться. На выручку пришел зайчик.
— Давайте играть в прятки. Я вожу.
— Хорошо! — Радостно согласились все. — Мы больше не будем ссориться и будем уступать друг другу!
— Посмотрим, посмотрим, — смеясь, ворона взлетела на макушку ели и устроилась там среди душисто пахнущих молодых шишек.
Больше никто не плакал, и ворона решила, наконец, что ей удастся вздремнуть. Поспать ей, впрочем, не удалось; в округе раздавался весёлый детский смех. Это зайчик, барсук и енот играли в свои игры.
Вздохнув и улыбнувшись чему-то, ворона полетела в чащу леса, где её никто бы не побеспокоил.
