Люба на этот раз выспалась хорошо. Несмотря на то, что лежала она не на мягких подушках, как в замке Чернорога, а на жесткой лавке, покрытой одеялом, здесь ей было гораздо удобней и уютней, словно бы в деревенском домике любимой бабушки.
И даже то факт, что первую половину ночи ей пришлось бороться за место на лавке с котом Васенькой, нисколько не испортил общее впечатление. Кот пришёл, когда все улеглись и погасили свет. Он попытался занять любимое место, медленно, но методично сдвигая Любу всё дальше и дальше к краю. Люба аналогично пыталась спихнуть котика на пол. Оба действовали молча, чтобы не разбудить Ягу, и упорно. Оба соблюдали негласные правила приличия: Люба не дёргала кота за хвост, кот не выпускал когти и зубы. Закончилась борьба мирным договором, по которому половина лавки и одеяла доставались коту, а половина — Любе. Спать девочке пришлось, согнув ноги в коленях, но это было наименьшим неудобством в данных обстоятельствах. Ване, например, постелили прямо на пороге. Он спал на охапке сена, где, как мерещилось Любе, копошились мыши. Впрочем, это нисколько не смущало богатыря, и он захрапел в ту же минуту, как улёгся. Яга, кстати, тоже храпела, если и не громче Вани, то гораздо затейливей. Она то свистела, то хрюкала, то квакала, как лягушка. Люба даже задумалась поначалу, как это один человек может издавать такие разные звуки. В конце концов она решила, что это следствие колдовской деятельности, и отметила себе обязательно упомянуть это в своей энциклопедии завтра утром.
Утром Люба проснулась позже всех. В избушку сквозь небольшое окно уже заглядывало утреннее солнце. Сладко потянувшись, девочка огляделась. Никого в комнате не было. Люба с наслаждением вытянула ноги, вспоминая вредного кота Васеньку. Со двора послышались какие-то удары. Люба соскочила с лавки и осторожно глянула в окно, всё-таки они находились в доме Бабы Яги. Во дворе Ваня колол дрова, а Яга собирала разлетавшиеся во все стороны поленья. Успокоившись, Люба сложила одеяло, прибрала разбросанную по полу солому. Сделать что-то сверх этого девочка постеснялась, Яга могла посчитать такое хозяйничанье самоуправством. Пользуясь моментом, Люба села за стол, достала из рюкзака красную книгу. На удивление, в книге уже появилась страница с заголовком «Баба Яга». К большому сожалению девочки, были уже записаны и первые строки: «Баба Яга храпит, как поросёнок, а наглый Васька занял половину лавки».
— Ну разве можно так начинать главу? – неведомо кому подосадовала Люба.
Да, винить было некого. Книга записывала только слова Любы, а зачастую и её самые яркие мысли. И совершенно невозможно было как-то на неё повлиять в этом отношении. Вздохнув, Люба принялась диктовать:
— Баба Яга – она не добрая и не злая. Она словно бы как зеркало: отражает характер того, с кем общается. Она как бы соревнуется с собеседником, показывая, что может играть и на его поле, но только гораздо лучше. Хитреца она обхитрит, лгуна обманет, злодея зажарит и съест (это, впрочем, не доказано). Но и к доброму человеку она отнесется по-доброму. За вежливое слово даст мудрый совет, за сочувствие поможет делом, за подаренную от чистого сердца безделицу отблагодарит царским подарком.
В этот момент дверь в избушке заскрипела, и в комнату вошёл Васенька.
— Что, злодей, явился? – беззлобно спросила Люба. – Чего вчера меня спихнуть пытался? Неужели места мало на лавке?
— На тёпленькое хотелось, — неожиданно пояснил кот человеческим голосом, — спасибо, что не прогнала.
— Да ладно, это же твой дом. Это я тут гостья. Ты, наверное, привык на лавке спать, а я твое место заняла.
— Добрая ты девочка, — мяукнул кот, — хорошая. А может, угостишь меня сметанкой в знак полного нашего примирения? Хотя бы ложечку. Она там, на столе стоит. Я чую!
Люба посмотрела на стол. Там, под полотенцем, ждал своего часа завтрак. Крынка со сметаной стояла рядом.
— А Баба Яга не рассердится? – спросила Люба.
— Так только ложечку одну, — жалостливо промяукал Васька.
Люба взяла ложку, похожую на половник, других тут не было, зачерпнула густой сметаны, положила в блюдце, поставила перед котом на пол. Васенька набросился на сметану, словно бы не ел сто лет. Люба даже вздрогнула от неожиданности. Он ел быстро, нервно подрагивая всем телом. Покончив со сметаной, кот быстро вытер лапой усы, воровато огляделся, хищно посмотрел на крынку в руках девочки.
— Хорошая ты девочка, я погляжу, — замяукал он жалостливым голосом, — Баба Яга за сто лет службы и молочка мне не налила, а ты и сметанки целую ложку не пожалела. Ну, так и быть, и я тебе помогу, — тут кот перешёл на быстрый шепот. – Не верь Бабе Яге! Она злая! Она только притворяется добренькой, а сама сейчас дров наколет, печку истопит, а потом зажарит вас и съест!
От этих слов Люба выронила крынку, но успела подхватить у самого пола. Кот тихо заскулил. Девочка поставила сметану на стол, быстро огляделась. Новость была настолько страшная и неожиданная, что не хотелось в неё верить.
— Ты точно уверен? – спросила она у кота.
— Конечно, уверен! Мне ли её не знать? — пропел кот, поглядывая на сметану и весь дрожа от страха.
— Что же делать? – занервничала Люба.
— Я помогу тебе, девочка, — затараторил кот, — отвлеку Ягу. Ты возьми полотенце и гребешок, хватай братца и беги с ним в лес, а я буду тут сидеть, за тебя буду отвечать, когда Яга спросит, дома ли ты, девочка. А она будет спрашивать, помяни моё слово!
Такой поворот событий так ошеломил Любу, что она запаниковала. А когда Люба паниковала, она обычно стояла на месте и ничего не делала, пытаясь принять решение.
— Чего же ты стоишь?! – возмутился Васька. – Беги же! Времени у нас мало!
Тут дверь скрипнула, и в дом вошли Яга с Ваней. Иван выглядел теперь как настоящий добрый молодец. На нем были шаровары, красные сапоги, русская рубаха, подпоясанная кушаком. Он свалил дрова в угол и направился к умывальнику. Яга сразу заметила настороженность Любы, взглянула на открытую книгу.
— О чем это вы тут болтали, пока нас не было? — спросила она одновременно у кота и у девочки. – И что это за книжка у тебя такая интересная?
— Ничего мы не болтали, — ответили Васька и Люба хором.
Кот мигом шмыгнул под лавку.
— Мой тогда руки и пойдем завтракать, коль ничего, — хитро прищурилась Яга.
Ваня поспешил к столу. Он уже проголодался. Люба стояла на месте как вкопанная.
— А откуда, Вань, у тебя одежда такая? – нервным дрожащим голосом спросила девочка.
— Это Яга дала, — похвастался Иван непринуждённо, — у неё целый сундук с одеждой.
Люба попятилась к двери, прикрываясь от Яги книгой. Слова кота стали казаться ей всё более и более правдоподобными.
— А ты, Ваня, не подумал, откуда у неё столько одежды? Целый сундук!
Яга ухмыльнулась и покачала головой. Тут она заметила блюдце на полу, подняла, принюхалась. Кот Васька хотел было выскочить на улицу, но дверь сама собой захлопнулась перед его носом.
— А ну, стоять, – негромко скомандовала старушка.
Люба отступила ещё на шаг. Иван, тоже почуяв неладное, встал из-за стола и прикрыл собой сестру. Баба Яга сделал глубокий вздох и продолжила как ни в чём не бывало:
— Давайте завтракать, — она убрала полотенце, — а пока будете есть, я вам сказку одну расскажу. Садитесь же!
Люба и Ваня сели за стол, но к еде не притронулись, не сводя глаз с Яги. А на столе было на что посмотреть: блины, пироги, варенье и молоко, сметана и творог, а в середине в большом горшке аппетитно парила каша.
— Сказочка такая, — начала Яга, намазывая хлеб вареньем и насмешливо глядя на гостей.
Давно это было. Зашла ко мне как-то поздно вечером маленькая девочка, деревенская. Заблудилась в лесу. А я в ту пору ещё среди людей жила. Я её накормила, напоила, спать уложила. А утром, пока я корову доила, девчонка от меня сбежала. Сбежала – и ладно бы, но она ещё и погром в доме устроила: посуду побила, молоко разлила. Мало того, стащила у меня полотенце и гребешок. Не знаю, зачем они ей нужны были. Пропала и крынка со сметаной. И даже на эту странность я бы рукой махнула, но она же ещё и котика моего обидела. Васеньку любимого за хвост оттаскала. Он мне сам так рассказывал. Он же не позволил бы воровке сбежать! – тут Яга пристально посмотрела на кота.
Кот сжался в комок и прижал уши.
— Я, конечно, в погоню за воровкой кинулась, — продолжила Яга. — Не столько украденного жалко, сколько обидно, когда за добро злом платят. Да и выяснить хотелось, за что я удостоилась такой неблагодарности. Васенька меня ещё тогда отговаривал. Не стоит, мол, мстить за него. Он уже и не обижается вовсе, что его за хвост оттаскали. Ну, догнала я ту девчонку, расспросила, что да как. И поведала она мне, что это котик наш добренький её от смерти лютой спас, научив, что от злой Бабы Яги сбежать надо. Про погром в доме и разлитое молоко она ничего, конечно, не знала, полотенце и гребешок вернула. Их котик посоветовал зачем-то взять. А про крынку сметаны девчонка и слыхом не слыхивала. Да и странно было бы это: бежать с крынкой совсем не удобно. Ну, отпустила я её, что с ребёнка глупого взять. А сметанку я у котика нашла потом, как домой вернулась. Пока я за девчонкой бегала, пока с ней разбиралась, он половину банки уже вылизал. А беспорядок в доме он устроил, чтобы следы, так сказать, замести. Что, Васенька, опять за старое взяться решил? – Яга обернулась и строго посмотрела на кота.
Кот, взяв обеими лапами хвост, пытался завязать его вокруг головы, затыкая уши.
— А самое главное: мне сметаны-то не жалко. Нельзя ведь ему её есть совсем! Холецистит! Васеньке ведь уже почитай триста сорок лет. Столько коты не живут. А он до сметаны сам не свой. Аж дрожит, когда запах учует. Ладно, выходи, злодей, — Яга улыбнулась, — много что ли съесть успел?
Люба посмотрела на кота. Тот, встретившись с ней взглядом, виновато улыбнулся и отвел глаза.
— Одну ложку, – сказала Люба, вспоминая разочарование на морде кота, когда она подхватила-таки выпавшую из рук крынку.
— А насчёт одежды, так её у меня один добрый молодец забыл, — продолжила, улыбаясь воспоминаниям, Яга, — когда его жена пришла вдруг утром, а он …
Тут Иван кашлянул, смущенно потупившись.
— Впрочем, это не интересно, – опомнилась Яга. — Чего же вы не едите? Или не вкусно? Или и впрямь подумали, что я вас съесть хочу? Так если бы хотела, так давно бы уж и съела. Ты Люб, сама подумай. Чего бы мне стоило вас ночью, например, слопать?
Люба покраснела от стыда до кончиков ушей. Она встала, ещё раз посмотрела на кота, потом на Ягу.
— Извините, — произнесла девочка, — я нехорошо про вас подумала. Мне очень неловко.
— Да ладно, — Яга махнула рукой. – Я сразу поняла, в чем дело. Каркушу я с утра отправила на разведку, свидетелей в доме нет, вот котик и не удержался от искушения. Теперь неделю, Васенька, будешь травяные настои пить за ложку сметанки.
Кот скривил недовольную рожу.
— Почему такое строгое наказание? – попробовал возмутиться он.
— А это не наказание, — пояснила Яга, отпивая чай из блюдца, — это лечение. А наказание я потом тебе придумаю за попытку меня обмануть.
Васька совсем повесил голову.
— Не наказывайте его уж очень строго, — попросила Люба за кота. – Вот, посмотрите, — чтобы отвлечь Ягу девочка протянула ей красную книгу. — Эту книгу мне дал Дед Мороз, чтобы я сама её написала.
Люба и Ваня принялись за еду, наложив себе в тарелки пшенной каши. Люба полила свою кашу вареньем, Ваня густо помазал маслом.
— Очень интересно, — сказала Яга, беря книгу, — “Дед Мороз не жулик”, — прочитала она на первой странице, — а ведь и не поспоришь.
— Это случайно так вышло. Я не то хотела записать. И про вас тоже.
— Храплю как поросёнок? Ну-ну, — усмехнулась Яга, – и не храплю я вовсе. Это Ванька всю ночь храпел. Записывает мысли, значит?
Люба и Ваня ели за обе щеки. Когда выяснилось, что их есть никто не собирается, их собственный аппетит разгорелся ещё сильнее.
— С книгой всё ясно, хороший подарок. И то, что она пишет так странно, тоже понятно. И это легко исправить.
— Правда? – удивилась Люба.
— Конечно! Могла бы и сама догадаться. Она записывает устоявшиеся мысли. Это же энциклопедия. Если ты в чём-то сомневаешься или не до конца уверена, книга это не запишет. Тебе не нужно говорить и думать вблизи неё категорично, тогда это не будет записано. Чем непреклонней будет твоя мысль, тем вернее её услышит и запишет книга.
— Точно, — согласилась Люба, удивляясь, как это она и сама не догадалась об этом.
— Хороший подарок, — сказала Яга, закрывая книгу, — он учит того, кто пишет, не относиться к своим суждениям с полной уверенностью. Учит отличать субъективную уверенность от обоснованного объективного вывода. Когда ты думаешь, что Баба Яга храпит как поросёнок, то нисколько не сомневаешься в своей правоте. Но когда ты потом читаешь эти слова в книге, они кажутся тебе неуместными. Книга учит тебя оценивать свои мысли, особенно категоричные. Мороз любит такие штучки. Это на первый взгляд его подарки – игрушки и безделицы. На самом же деле они всегда таят в себе глубокий смысл.
Люба благоговейно взяла книгу и аккуратно положила её в рюкзачок.
— А мне он подарил баночку с каким-то энергетиком. Богатырская сила, — похвастал Иван, — в нём тоже есть какой-то тайный смысл?
— Насколько я тебя, Ванечка, узнала, то да. И, думаю, не один там смысл был, а очень много. Думается, там было написано что-то вроде: пить по одной капле каждый третий вторник в полнолуние, а ты выхлебал всё одним залпом? – Яга язвительно улыбнулась.
— И вовсе не так там было написано, – обиделся Иван.
— Точно, там почти что так и было сказано, — вспомнила Люба. – Я ты тогда всё разом выпил и взрыв устроил.
— Чихнул что ли? – попробовала догадаться Яга.
— Почти, — потупил глаза Иван.
— Это тебе, Ванечка, к тому урок, что всё хорошо в меру и в своё время. Истина простая, но не все её понимают. Могу на простых, доступных тебе примерах объяснить. Хорошо, например, если каждый день у тебя на столе будет ватрушка с творогом, — Яга взяла маленькую ватрушку и намазала её вареньем, — и совсем не здорово, если у тебя появится сразу гора ватрушек: и съесть не сможешь, и испортившееся надо куда-то девать.
— Это и так понятно. Детсадовская истина, — махнул рукой Иван.
— Так то же самое и с силой, властью и деньгами. Много и сразу никому они счастья не приносили, а только погибель.
— Ну, наверное, — уже засомневался Ваня.
— Эх, было бы времени побольше, занялась бы я твоим воспитанием, — Яга печально вздохнула, — люблю я-таки дурачков таких очень. Дала бы я тебе, например, двухпудовую гирю из чистого золота, в награду за помощь старушке, и посмотрела бы, как ты её по лесу потащишь, – глазки Яги заблестели. – Как мучился бы ты с ней по оврагам и болотам. Как от волков на дерево влезть пытался бы. Но некогда! Да и развлечение это всё, а у нас дело важное. Не передумала за ночь? — обратилась Яга к Любе.
— Нет, — твердо ответила девочка, — мы должны спасти Аню и Снегурочку. Должны найти их и позвать Деда Мороза, чтобы он нас вытащил отсюда. Кстати, — вдруг вспомнила она, — нас сюда подвёз один чёрт, он кучером работает. Он говорил, что вы ему приплачиваете, чтобы он вам путников направлял. Значит, люди сюда как-то попадают, и можно отсюда выбраться?
— Да? – искренне удивилась Яга. – Странное дело. Не припомню я такого.
— Получается, он нас обманул?
— Это как посмотреть, — задумалась Яга. – Люди сюда иногда попадают, несмотря на преграды, это верно. Как они проходят сквозь барьер, я понятия не имею. Мне их, разумеется, жалко: без помощи они тут точно погибнут. Вот я и подкармливаю одного волка говорящего, чтобы он мне таких заблудившихся приводил. Он и старается по мере сил. Но с чертями я не люблю водиться, слишком уж они бездушные что ли, только о золоте и думают, так что о каком кучере вы говорите, не знаю.
— А разве бывают говорящие волки? – поинтересовалась Люба.
— Разумеется, нет, — неожиданно встрял в разговор кот Васька, — они же животные. Они не умеют разговаривать.
Все вопросительно уставились на кота.
— Ладно, давайте о деле лучше потолкуем, — Яга отставила в сторону блюдце с чаем, — подскажу я вам как провернуть его лучше всего. Может, при должной удаче у вас что и получится. Запомните главное — с Кощеем биться даже и не думайте. Во всём мире нет никого сильнее его. К тому же он ещё и бессмертный.
— На самом деле бессмертный или есть какой секрет у него? – поинтересовалась Люба.
— На самом деле.
— А в сказках написано, что смерть его на конце иглы. Игла в яйце…
— Так то в сказках, — укоризненно произнесла Яга. – Сама подумай, хранил бы он смерть свою в каком-то яйце? Не лучше ли в железном сундуке с метровыми стенками, закопанном на сто метров под землёй на необитаемом острове неизвестно в каком океане? Вот то-то и оно! Кощей – он всесильный, бессмертный и жаждущий власти безумец.
— Почему же он тогда не захватил весь мир уже, коль он такой всесильный? – засомневался Иван.
— Смотри-ка, а у Вани тоже умные мысли бывают, — поддела богатыря Яга. — Так он почти что и захватил, да остановили его. — Яга подлила себе еще чая. – Вы, думаете, где сейчас находитесь?
— Мы? – Люба задумалась. – Я считаю, мы в сказке. В какой-то параллельной вселенной.
— В царстве Кощея, — добавил Иван.
— Вы в тюрьме, – прервала их размышления Яга. – Всё, что вы видите — это тюрьма. Это не какая-то там другая вселенная. Это часть обычного мира, которая давным-давно была отгорожена от остального, чтобы заточить тут Кощея Бессмертного. Он в ту пору страшные дела творил на земле, и семь великих волшебников собрались на битву с ним и его армией. Они победить его не смогли бы, даже всемером против одного, но им удалось заточить его в этом мире. Удалось отделить его от остальных людей. Я даже скажу вам больше: Кощей не может выйти даже за пределы своего замка. Только бесы и служат ему. Черти его боятся и порой воюют с ним за пределами замка, но в замок к нему никто и пятачка не сунет.
— Так почему же тогда бесы ему подчиняются, если он не может выйти? – удивилась Люба. – Бросили бы его. Пусть живет один.
— Много причин, — уклончиво ответила Яга. – Возможно, они видят в нём защиту от зазнавшихся и обнаглевших чертей. Возможно, просто боятся. Неприятно, знаете ли, когда чёрная молния бьёт с башни замка по вашей деревне.
— Но неужели он совсем неуязвим? – Иван никак не мог смириться с этой мыслью. – А если ему руку отрубить, например?
— Отрастет новая, причём быстро, — не моргнув глазом, ответила Яга.
— А если голову?
— Приставит обратно или вырастит новую. Не думай, что у него всё в голове запрятано. Он колдун сильный.
— А если аккуратно его на две части распилить? – не сдавался Иван больше из-за упрямства.
Люба и Яга одновременно уставились на горе-богатыря.
— Я чисто теоретически спрашиваю, — пояснил он.
— Хотела бы я посмотреть, как кто-то пилил бы Кощея пополам, а он терпеливо ждал, ничего не делая. Но допустим, такое даже и удалось. Тогда из каждой половинки выросло бы по Кощею. А потом стали бы эти два Кощея биться друг с другом, ибо каждый из них обладал бы лишь частью своей силы.
— Так это хорошо! – обрадовался Иван.
— Чего ж тут хорошего? – всплеснула руками Яга. – Бились бы они не друг с дружкой на кулачках, а армия на армию, царство на царство. Море крови, горы трупов, пока один не одолеет другого.
— Я не подумал, — извинился Ваня.
— Да, Ванечка, голова, оказывается, не только чтобы в неё есть, — сочувственно произнесла Яга.
— Получается, лучше бы его разорвать совсем на мелкие кусочки, стереть как-то в пыль и развеять по ветру?
— Ты, Ваня, прям-таки гений, я смотрю, — Яга печально покачала головой, бросив сочувственный взгляд на Любу.
— А что опять не так-то? – обиделся Иван. – Из каждой пылинки он пророс бы что ли?
— Нет, — сказала Яга печально, — такая частичка вырасти сама не сможет. Но она может попасть в тело человека, и тогда появится в нём частичка Кощеевой злобы, часть его хитрости или коварства. И начнут тогда люди убивать друг друга, кто учует частицу Кощея в соседе своем, пока не станет Кощей единым целым. Ты этого хочешь, спаситель наш умудрённый?
Иван надулся и больше гипотез не выдвигал.
— Ваш единственный шанс – найти Аню и Снегурочку и бежать с ними побыстрее. На Деда Мороза не надейтесь особо. Если Снегурочка его сразу не позвала, значит не может этого сделать. Как встретитесь с Аней и Снегурочкой, вы тогда меня найдите. Я смогу вас всех переправить в мир людской. Это сложно, но проходы туда открывать много кто умеет из местных: и шаманы бесовские, и у чертей есть способы. За золото и они помогут, думаю.
— Мы с чертями поссорились, — заметила Люба, — Ваня не захотел замуж за принца идти.
— Чего так? – язвительно поинтересовалась Яга. – Из них вышла бы хорошая пара. Не думайте, что ваш принц – это единственный черт, кто мог бы нам помочь. У него полно завистников и конкурентов, которые помогут нам, особенно за золото. И бесы не все Кощею служат. Есть среди них и способные проход меж мирами открывать. Вы только Снегурочку найдите, а то чую я, что-то нехорошее тут затевается.
В этот момент в окно влетел ворон Каркуша.
— Снегурочка сбежала. Кощей в гневе, — прокаркал ворон без предисловий. – Лучший гарнизон бесов заморожен. Из Чертограда выехал отряд конных рыцарей, триста всадников. Идут, сметая с пути деревни бесов.
— Вот и началось, — Яга отставила чашку. – Я так и знала, что не простое это похищение. Заварушка большая предвидится, коль черти такую армию выдвинули. А известно ли что про девочку маленькую? Со Снегурочкой её похитили вместе.
— Не видел, — признался ворон, — но слышал, как бесята, спасшиеся из замороженного гарнизона, говорили, что всех их на смерть заманила своими колдовскими песнями маленькая снегурка.
— Это ещё кто? – спросила Люба.
— Это что-то типа ходячего снеговика, — пояснила Яга уклончиво. – Спасибо, Каркуша, садись завтракать.
Ворон спорхнул прямо на стол и стал по-хозяйски расклёвывать пирог с мясом.
— Дело очень серьёзное, — сказала Яга, вставая. – Никогда такого не было, чтобы Снегурочка так поступала. Сроду она никого не морозила. Вам нужно обязательно найти её и увести отсюда.
— Почему нам? – запротестовал Иван. – Она заморозила целый гарнизон. Может, не стоит вмешиваться? Найдем Аню и домой!
— Чую я теперь, что стоит. И кроме вас к себе Снегурочка никого не подпустит.
Яга прошлась к сундуку, стоявшему у стены, открыла его. Он оказался до самого верха забит золотыми монетами и какими-то самоцветными камнями.
— Возьмите немного, вам пригодится: еды купить или для взятки кому. В этой стране все золото любят больше жизни.
— А нет ли у вас чего-нибудь более полезного? – спросила Люба, хлопая Ивана по протянувшейся к сундуку руке. – Золото у нас отнимут, не дожидаясь, пока мы взятку предложим. Может, у вас шапка-невидимка есть или меч-кладенец? Я не навсегда прошу, — тут же добавила девочка, — мы потом всё вернем.
— Да есть у меня всё это, но неужели ты думаешь, что это лучше, чем тугой кошель с деньгами? – Люба неуверенно пожала плечами. – Шапку я вам не дам. Последнего, кому я такую шапку дарила, задавило лошадью на перекрёстке. Его же не видно было.
— А меч? У вас есть меч? – Люба молитвенно сложила ручки на груди.
Яга скорчила недовольную гримасу, словно бы решаясь на что-то.
— Есть, — сказала она, наконец, — причём тот самый – кладенец. Только им и можно Кощея одолеть. Не убить, а только одолеть. Но я его вам тоже не дам.
— Бабушка, — взмолилась Люба, — пожалуйста, помогите нам, именно он же нам и нужен! Я точно знаю!
— Ну вот опять, точно знает она, видите ли. О чем только что говорили? Нет, и не просите, — Яга была непреклонна.
— Ладно, Люба, — вдруг сказал Иван, вставая, — пойдем. Тут мы помощи не дождёмся. Не съели, и на том спасибо. Будем с Кощеем биться голыми руками. На что нам силушка богатырская дадена?
Он уже направился было к двери, как Яга вдруг не выдержала:
— Да погодите же вы. Что сразу обижаться то? Вы просто не понимаете, о чём просите.
Она прошла к печке и вытащила из-под неё старую рогожу. Положила на лавку, развернула. В рогоже был завёрнут меч. Люба и Ваня приблизились, завороженно глядя на диковину. Меч был необычный: не очень большой, одноручный, но идеально гладкий, отполированный, словно зеркало. И не было на нём не единой царапины.
— Садитесь, — сказала Яга, — вы должны понимать, что это такое, и почему его нельзя вам брать.
Люба и Ваня сели на лавку, не сводя глаз с меча.
— Дело это было давным-давно, ещё до воцарения Кощея.
Жил в одной деревне очень умелый кузнец. Был он мастер на все руки: и блоху мог подковать, и скалу железным обручем скрепить. В металлах разных разбирался лучше алхимика. И была у него дочка-красавица. И вот однажды похитил Кощей Бессмертный дочь кузнеца и заточил её в своем замке. Кузнец пошёл тогда к злодею дочку свою вызволять. Кощей встретил его в тронном зале. Столы там накрыты были богатые. Слуги кощеевы, до зубов вооруженные, стояли вдоль прохода, а дочка кузнецова за столом сидела не как пленница, а как гостья дорогая. Встретил Кощей кузнеца приветливо и объяснил, что нужна ему от него работа, которую только он и может выполнить. Если кузнец сделает свою работу хорошо, то получит обратно дочку, да ещё и золота в придачу. Если же откажется, то не увидит ни того, ни другого. А работа заключалась в следующем. Задумал Кощей выковать себе меч, да необычный, колдовской, чтобы сильней его никакого оружия не было, чтобы рубил он легко и сталь, и камень, чтобы только Кощей мог с ним управиться, от злобы своей меч заряжая. И принялся кузнец работать в кузне кощеевой. Днём и ночью таскали к нему слуги злодея железо, а кузнец просеивал его через сита золотые, серебряные и медные, добывая крупинки чёрного металла для колдовского меча. Три года работал кузнец, пока, наконец, не набралось металла достаточно, чтобы сделать меч. Тогда он начал ковать. Работал он ещё три месяца, пока меч не был готов. Был он чёрен, словно расщелина в загробное царство ведущая. Ничто в нём не отражалось, и ничто не могло устоять перед его ударом: сталь, камень, всё одинаково легко разрубал чёрный меч. Кощей был доволен, но отпускать такого мастера не захотел. Кузнец же знал коварство Кощея, поэтому не просто он три года собирал чёрный металл, железо через сита просеивая. Он все остаточки, что сквозь сита колдовские не проходили, отдельно складывал и сделал из них ещё один меч: меч-кладенец. Был он, в противовес мечу Кощея, весь словно бы зеркало, так что всё отражалось в нем. И вышел кузнец на битву против Кощея с этим мечом, и одолел его. Спас он дочь свою. Кощей уже в ту пору бессмертным был и через сто лет возродился снова. Кузнеца того уже в живых не было, но меч-кладенец остался. И много раз потом, бывало, попадал он в руки богатырям сильным, решившим бросить вызов злодею. И часто они побеждали с его помощью.
Яга замолчала.
— Так почему же вы не хотите нам его дать? – спросила Люба почему-то шепотом.
— Я вижу, твоя красная книга так тебя ничему и не научила, — вздохнула Яга. – Уверена в себе, и даже допустить не хочешь, что можешь ошибаться. Уж слишком ты, Люба, категоричная. Не зря тебе Мороз такой подарок сделал, не зря. Пойдёмте на улицу, — сказала Яга, аккуратно беря меч в рогожке.
Старушка спустилась с крыльца, подошла к толстому поваленному дереву и положила на него меч. Люба и Ваня стояли рядом, завороженно глядя на оружие.
— Вот говоришь вам, объясняешь, а толку никакого. На ватрушках вы понимаете, по поводу золота и власти соглашаетесь из вежливости, а как доходит до дела, так сразу у вас из головы всё вылетает. Впрочем, у Вани в голове и так ветер, а у Любы непоколебимая вера в правдивость сказок, которые ей в детстве читали. Точно уверены, что меч вам этот нужен?
— Точно, бабушка! Должны же мы как-то Кощея победить? – ответила за всех Люба.
— Что же, тебе видней. Возможно, ты и права, девица. Никчёмный он, дурак, никто его жалеть не станет.
— Кого, Кощея? – не поняла девочка
— Я про Ваньку твоего говорю. Причём тут Кощей? Слушай сюда, богатырь. Если уж сестрице твоей судьба твоя безразлична, то мне и подавно, но без доброго совета я тебя не отпущу на тот свет. – Иван уставился на Ягу, не понимая, о чем она говорит. – Чёрный меч Кощея способен взять в руки и использовать только сам Кощей. Только его силе он покорится, только его злобе будет служить. Меч-кладенец – это противоположность меча Кощеева. Он как зеркало, и не только внешне. Взять и использовать меч-кладенец может только настоящий богатырь. Тот, у кого душа чиста и бескорыстна, а все помыслы только о спасении людей. Только такому человеку меч покорится и будет служить ему верой и правдой. Вот и сказала я, что хотела. Совесть чиста, значит. Ну что, берёшь меч?
Иван неуверенно кивнул и протянул руку.
— Погоди минутку, — протараторила Яга, отходя на пару шагов, — не торопись. Я скажу, когда можно будет.
Она грубо взяла Любу за плечо и потащила назад, за избушку.
Лишь спрятавшись за избушкой, которая стала почему-то нервно переминаться с ноги на ногу, Яга выкрикнула:
— Можешь брать!
Иван подошёл к мечу, протянул руку и взял его.
— Запомни девонька, — шепнула Яга Любе, — не я твоего братца сгубила, а ты.
И тут до девочки дошёл весь смысл слов Яги. Она поняла всё, но теперь уже ничего сказать не могла, а лишь стояла, затаив дыхание, боясь словом своим ещё больших бед натворить.
Иван поднял меч, и тот блеснул на солнце. Меч оказался на удивление лёгким, а рукоятка удобной. Казалось, он является продолжением руки, а может и сам Иван был теперь продолжением меча. И тут волна чувств накатила на Ваню. Это была и радость от обладания великолепным оружием, и чувство силы и могущества, с которым он, впрочем, не знал, что делать, и некое чувство гордости за самого себя, такого теперь крутого и непобедимого.
В следующий момент произошло нечто странное. Иван почувствовал, как меч резко дёрнулся, словно бы от брезгливости, крутанулся, вывихнув богатырю руку, просвистел над его головой, срезав часть прически и, вырвавшись, влетел в стоящее рядом дерево, застряв там наполовину. Иван остался с головой на плечах только потому, что при выкручивании руки вынужденно сделал сальто и сидел теперь в грязи, на земле.
— Меч готов признать только очень благородного хозяина. Настолько благородного, насколько коварен и корыстен сам Кощей Бессмертный, – с запозданием догадалась Люба, бросаясь к братцу.
— Я же предупреждала вас. Это не я колдовала, а сам меч. Сила в нём огромная, но управлять ею только настоящий богатырь может.
— Я думал, это фигура речи такая, — прокряхтел Иван, баюкая вывихнутую руку.- Он меня покалечил, кажется.
— Тебе ещё повезло, он пожалел тебя, — пояснила Яга. – Это потому, что ты – дурачок. Было бы в тебе побольше корысти, злобы или коварства, он снёс бы тебе голову. А так, просто проучил.
— Лучше бы я его не брал, — стонал Иван от боли, — хоть рука была бы цела.
— Рука – это ерунда, — бросила Яга, аккуратно вытаскивая меч из дерева, — хуже было бы, если бы он тебе голову отрубил.
Она прошла в избушку, унося меч.
— Ванечка, прости меня! Это я, глупая, подтолкнула тебя за этот меч взяться, — запричитала Люба. Голос её дрожал, а на глаза навернулись слёзы. – Правильно бабушка говорила, слишком уж я уверена бываю в своей правоте.
— Да ладно тебе сокрушаться, — Иван попробовал улыбнуться, хотя ему было сейчас совсем не весело, но видеть слёзы сестры ему было ещё больнее, — я же не маленький. Сам знал, что шёл на риск, но попробовать надо было. Так что не вини себя.
Обратно Яга вышла с глиняной кружкой.
— Руку мы сейчас мигом тебе вылечим, я заговор волшебный знаю.
Она отдала кружку Любе, сама подошла к Ивану, взяла его за руку и что есть силы дёрнула. Что-то хрустнуло. Иван взревел так, что мелкие ветки с близлежащих деревьев попадали на землю.
— Вы что? Больно же! — заорал он, когда вспомнил человеческую речь. – Говорили же про заговор!
— Ах да, — хихикнула Яга, — чуть не забыла: у медведя боли, у волка боли, у Вани-дурачка заживи, — пробормотала она, поглаживая его по плечу.
— На, Вань, выпей, — Люба дрожащими руками поднесла брату кружку.
— Так это тебе, девонька, — сказала Яга, – отвар валерьянки. Успокоиться тебе надо. Не каждый день осознаешь, что чуть не убила собственного братца. А ты, Ваня, и впрямь богатырь: сучки с деревьев вон как посшибал.
Люба сделала несколько жадных глотков.
— Мне оставите немного? – раздался вдруг неприятный грубый голос, от которого все застыли на месте.
Яга, Ваня и Люба одновременно повернули головы и увидели здоровенного беса в кожаных доспехах. За ним стояло ещё полтора десятка самого бандитского вида.
— Меня зовут Бугай. Есть разговор, – он сплюнул на землю и устремил свой взор на Ягу, явно давая понять, кого он тут считает самой главной.
