Люба лежала, уютно устроившись на тюфяке, укрывшись пушистой шкурой какого-то зверя. Ваня тоже спал без задних ног. За предыдущий день на него свалилось столько впечатлений, что он заснул практически сразу, как только голова его коснулась подушки.
Люба уснула не сразу, ныл обожжённый на свечке палец. Она так и не поняла, зачем инквизитор устроил для неё такое странное испытание, не из-за природной злобы же. По сути, они были в плену, но относились к ним вовсе неплохо. В основном, конечно, благодаря новому облику заколдованного Вани. Если судить не предвзято, то он как-никах спас их. Люба это прекрасно понимала. Если бы он не превратился тогда в прекрасную чертовку, их, наверное, сразу бы порубили в капусту рыцари принца. Так что свою роль богатыря-защитника братец всё-таки сыграл, хоть и не совсем так, как ожидалось. Люба не стала решать, случайно так вышло, или подействовало волшебное зелье Деда Мороза. Сейчас это было не главное. Главное сейчас – определиться, что делать дальше. С инквизитором, а он тут, похоже, главный, удалось заключить временное соглашение. Люба поняла, что черти не на стороне Кощея – это уже хорошо. Но воевать с ним они тоже, разумеется, не будут. Впрочем, и Люба не собиралась ни с кем воевать. Им нужно было только найти Аню и Снегурочку, позвать Деда Мороза и вернуться обратно. Для этого, по крайней мере, нужно сделать так, чтобы им не мешали. Инквизитор любезно согласился помочь ей. Он обещал дать коня и денег, помочь с внешним видом. Что, интересно, он имел в виду? Выглядеть как человек в этом мире было, конечно, небезопасно, но Люба не хотела бы ни в кого превращаться. Разумеется, инквизитор преследовал свою выгоду, но пока это Любу устраивало. Трудность заключалась в том, чтобы взять Ивана с собой. Его тут считали обычной чертовкой, и вряд ли готовы были отпустить его с ней. Нужно было что-то придумать.
Такие мысли роились в голове Любы, пока она не забылась беспокойным сном. Поэтому особенно неприятно было просыпаться рано утром от неожиданного крика.
— Нет! Нет! Не может быть! Это не сон! Не сон! — кричал Иван.
Люба вскочила, озираясь по сторонам. Иван сидел на своем тюфяке и разглядывал свои копыта. На крик в комнату заглянула охрана, но увидев, что пленники на месте, деликатно скрылась за ковром.
— Я – девушка! Девушка! Это не сон! – продолжал стенать Иван.
Люба мучительно простонала, грохнулась на тюфяк и попыталась заткнуть уши подушкой. Убедившись, что это не особо помогает, она села и произнесла:
— Доброе утро, Ваня. Я рада, что ты так рано проснулся. То есть проснулась. Нам как раз надо обсудить несколько моментов.
Рассудительный тон девочки подействовал на богатыря. Он перестал вопить и даже немного сконфузился.
— Извини, — произнёс он, — я почему-то надеялся, что проснусь у себя дома, и все наши приключения окажутся лишь кошмаром.
— Было бы хорошо, — согласилась Люба, понижая голос, — но коль этого не случилось, давай обсудим имеющуюся ситуацию. Не знаю, сколько у нас времени наедине, поэтому буду краткой. Мне обещали помочь с конём и деньгами. Здесь они, видимо, имеют особую ценность. Основной вопрос – как вывести тебя отсюда.
— А в чем трудность? – не понял Иван.
— В том, что ты понравился местному принцу. Он не захочет тебя отпустить. Тем более отпустить с ведьмой. Ты, конечно же, понял, что ведьмами тут считают всех обычных людей.
— Ну, да, конечно, — неуверенно согласился Иван. – Но раз я понравился принцу, я просто попрошу его отпустить меня. Всего-то!
— Понимаешь, Ваня, — Люба набралась терпения, — я думаю, ты ему не настолько нравишься. Он хочет оставить тебя у себя во дворце.
— Зачем? – Ваня кокетливо похлопал длинными ресницами.
— Жениться он хочет на тебе! – не выдержала Люба. — Что ты какой непонятливый?
— На мне? Нет. Я же… Но… – Иван не на шутку забеспокоился. — Что же теперь делать?
— Бежать, — шепотом произнесла девочка, обрадованная тому, что разговор вошёл в нужное русло. – Не прямо сейчас. Нет. Нужен удобный момент. Сегодня днём состоится церемония приветствия новой фаворитки. То есть тебя, — на всякий случай добавила Люба. – Потом будет, наверное, пир. К этому моменту я всё вызнаю, как и куда нам бежать. В удобный момент я дам тебе знак, и мы потихоньку слиняем.
— Хорошо-хорошо. Это хороший план, – затараторил Иван. — Не думай, что у меня мозги совсем поехали. Вернее, они поехали, особенно после того, как я в козла превратился, но потом вроде лучше стало. Я не намерен выходить замуж за принца! Он совсем не в моем вкусе! То есть, что я несу? Он вообще чёрт! Впрочем, я тоже. Но я тебя понял. Какой знак ты мне подашь?
— Сейчас, — Люба перешла на шепот, так как в коридоре послышались шаги, — я не могу тебе сказать ничего определенного. Ты просто держись возле меня. И будь поласковей с принцем, чтобы он ничего не заподозрил. Я обещаю, что подам какой-нибудь заметный сигнал. И ты потихоньку, незаметно отлучишься. Скажешь, что носик нужно попудрить, например. И тогда мы сбежим. Иван ничего не ответил, а только многозначительно кивнул.
В это время в комнату вошла группа чертей. Это были слуги: четыре чертовки, что были вчера, и ещё два новеньких чёрта. Они принесли столик с едой, воду в тазу для умывания и серебряный горшок, унесли постели. Люба тщательно умылась, уединившись за занавеской, а потом жадно принялась за еду. На столе были жареные куры, гусь, какие-то мелкие птицы, похожие на голубей, в кляре, хлеб, сыр, молоко в крынке и молоко в кувшине. Ваня тоже принялся за еду. Ели молча, не теряя времени на разговоры. Когда с едой было покончено, в комнату вошёл толстый церемониймейстер. На сей раз он был одет в более простой костюм.
— Надеюсь, вы довольны лёгким перекусом? – не дожидаясь ответа он махнул рукой слугам, и те вынесли столик за дверь.
Толстый чёрт подошёл к Любе и, смущаясь, заговорил вполголоса:
— Вам, госпожа, лучше бы на время спрятаться за занавесью, — глазки чёрта бегали, указывая на слуг. – Эти чертовки глупы и ничего не соображают, поэтому не проболтаются. Но сейчас придут ещё и портные. Не хотелось бы, чтобы они были в курсе вашей ситуации. Ну, вы понимаете. Может возникнуть паника.
Люба кивнула и быстро спряталась за занавеской. Тут было достаточно места, чтобы удобно сидеть на большой подушке, специально оставленной для этого случая.
— Не волнуйтесь,- продолжил чёрт, — сначала мы решим вопрос с нарядом для вашей сестры, — тут чёрт прокашлялся, — я потом займемся и вашими проблемами.
— Я хотела бы поговорить с господином инквизитором. Он мне кое-что обещал, — напомнила Люба.
— Господин инквизитор, — нехорошо улыбнулся чёрт, — сам поговорит с вами, когда захочет. Не волнуйтесь. Вы не пропустите этот момент. Если же у вас будут какие-то пожелания, можете сказать мне. Я сделаю всё, что в моих силах. А сейчас попрошу вас сидеть тихо и не шуметь.
Люба кивнула, делая вид, что не расстроена, и спряталась за занавеской. Впрочем, она не была намерена сидеть просто так: найдя в ковре небольшое отверстие, она прильнула к нему глазом. Сама она была незаметна, но прекрасно видела всё, что творится в комнате.
Сначала она заметила, как слуги на освободившееся в комнате место внесли два больших шкафа, стол, два стула и какую-то невысокую тумбу. Два охранника с мечами наголо встали изнутри у самой двери. Любу немного удивило, что хозяева, видимо, считали более простым делом сделать перестановку в комнате, чем просто перевести их в другое помещение. Ваню деликатно установили в центр комнаты на тумбу.
— Не волнуйтесь, — успокоил его толстый чёрт, — вам ничего делать не надо. Просто стойте на месте. Слуги помогут вам примерить наряды.
— Я и сам могу это сделать, — немного сконфузился Иван.
— Если кто-то из слуг вам не понравился, вы только скажите, — льстиво улыбнулся старый чёрт, — мы отрубим им головы.
Слуги при этих словах застыли с выражением крайнего испуга на лицах.
— Нет-нет, — поспешил Ваня, — мне всё нравится.
— Тогда не будем терять времени, — кивнул толстый чёрт и махнул рукой.
Чертовки подбежали к Ивану и быстро стянули с него всю одежду. Люба деликатно отвела глаза в сторону. Затем из шкафа достали бельё и принялись наряжать будущую фаворитку принца. Тут Люба обрадовалась, что всю работу выполняли слуги, потому что Ваня никогда бы не справился с многочисленными ленточками, подвязками, крючочками и прочими аксессуарами, о назначении которых он даже и не догадывался. Быстро решив вопрос с бельём, очень долго выбирали юбку. Наконец, было решено остановиться на короткой юбке из чёрной кожи, отделанной по краям черным, с белыми пятнышками, мехом. К юбке быстро подобрали топик, который из-за большого декольте больше походил на жилетку, застегнутую на одну пуговицу. Люба видела, что Ваня явно неловко чувствует себя в такой одежде, но всеми силами держит себя в руках. Очень долго выбирали пояс. Непонятно было, зачем он вообще нужен. Поддерживать поясом вообще было нечего, но, видимо, это был обязательный атрибут костюма.
— Нет, этот не пойдет, — возмущался толстый чёрт, когда портной спешно подносил из шкафа очередной кожаный пояс, украшенный драгоценными камнями, — золотая пряжка никуда не годится. Это будет оттенять красоту пояса принца.
Другой портной уже тащил пояс с серебряной пряжкой.
— Да, это гораздо лучше. Только пряжку поменьше. Пусть она символизирует девственную простоту и красоту этого цветка, выросшего в глуши. Только сам пояс чуть поуже. Он не должен закрывать пупок!
Наконец, остановились на красном поясе, отделанном серебром. На этом процесс не закончился. Ивану достался ещё длинный шарф из белого меха, какие-то меховые налокотники и манжеты на запястья. На всякий случай портные оставили еще плащ-накидку, отделанную серебром. Ноги Ивана ожидаемо остались голыми. Обувь черти не носили.
Когда портные удалились, а слуги вынесли шкафы, в комнату внесли два столика со множеством баночек и скляночек. Какой-то старый и очень тощий чёрт стал бесцеремонно обнюхивать Ивана, даже сунул свой пятачок ему под мышку, чем сильно смутил богатыря. Затем, немного подумав, старый чёрт принялся что-то смешивать в пяти глубоких тарелках, добавляя туда содержимое разных склянок и какие-то сухие порошки из коробочек. В комнате распространился приятный запах духов. Иван тем временем не стоял без дела. Его усадили на стул, и две чертовки принялись усердно полировать его копыта.
— Скоро мы закончим, госпожа. Вы не успеете устать, — проговорил церемониймейстер, подавая Ивану бокал со светлым вином в фужере на подносе.
— Хорошо бы, — вздохнул Ваня, отпивая.
Все эти процедуры не столько утомляли, сколько смущали его.
— Пока готовятся духи, я бы осмелился дать вам несколько советов. – Поскольку Ваня молчал, чёрт продолжил. – Через пару часов состоится церемония приветствия новой фаворитки нашего принца. Вы, наверное, уже знаете, что у нашего принца уже есть шесть фавориток.
— Как? – неожиданно возмутился Ваня. – Я не единственная его возлюбленная?
— Конечно же нет! Принц наш очень богат и красив. Вы будете восьмой фавориткой.
— Вы же сказали, что у него шесть. Значит, я седьм…
— Это несчастливое число, — перебил Ивана чёрт, — советую не называть его вслух. Вы будете восьмой. В связи с этим, я не советовал бы вам во время пира есть что-то взятое не из тарелок принца. Ну, вы меня понимаете.
— Меня могут отравить? – забеспокоился Иван.
— Очень вероятно, — кивнул толстый чёрт. – Вы же конкурентка! Именно поэтому у вас был обильный завтрак сегодня. Лучше вообще ничего не есть, а пить только вино из кувшина принца. Но не будьте хмурыми. Если кто-то что-то вам скажет или что-то предложит – вежливо улыбайтесь, кивайте, но ничего не отвечайте и в руки ничего не берите. Для принятия подарков у вас будут слуги.
— Неужели среди этих фавориток такая сильная конкуренция? — Ивана, похоже, сильно озаботил этот вопрос.
— Разумеется, ведь каждая из них может стать женой принца, — пояснил толстый черт. – Поэтому вам лучше бы выглядеть глупой простушкой, которую принц подобрал где-то на улице для минутной забавы. Целее будете.
Эти слова поразили Ваню.
— Да-да! Вы меня поняли! Именно такое выражение лица! – неправильно истолковал его эмоции чёрт. – Позже, когда вы войдёте в доверие к принцу, вы сможете избавиться от конкуренток, — добавил он шепотом, — только не просите об этом принца. Ну, вы сами понимаете. Если у вас дела пойдут совсем хорошо, вы можете рассчитывать на мои услуги, — он многозначительно подмигнул. – В разумных пределах, конечно же. А чтобы дела пошли хорошо, вам нужно знать кое-что о характере принца. Во-первых, не будьте с ним холодны. Он этого не любит.
— Хорошо, я постараюсь, — кивнул Иван.
— Не будьте грустны или чем-то встревожены. Лицо ваше должно излучать счастье! Вас же заметил сам принц!
Дикая, неестественная улыбка озарила лицо Ивана.
— Будьте поласковей с ним. Он ещё, по сути, ребёнок. Но не будьте слишком доступны! Принц любит охоту, и, как любой охотник, любит, чтобы за дичью нужно было побегать. Добыча, доставшаяся с трудом, приносит больше радости. Понимаете?
— Понимаю, — согласился Иван, судорожно пытаясь запомнить все наставления, которые казались ему сейчас более сложными, чем любой экзамен зимней сессии.
К счастью, на этом наставления закончились, или толстый чёрт просто решил больше не перегружать мозг юной избранницы. Парфюмер к этому времени закончил смешивать духи. Ивану снова пришлось встать, и его принялись умащать маслами и духами.
Тем временем стража ввела в комнату низенького толстенького чёрта с большой сумкой. Церемониймейстер подвел его к самой занавеске, за которой скрывалась Люба.
— Я слышал, — начал церемониймейстер вполголоса, — что ты – лучший кожевенник в городе?
— Да, господин, один из лучших, господин, — толстенький чёрт подобострастно поклонился.
— Ну, и что же ты умеешь? — небрежно спросил церемониймейстер, делая вид, что разглядывает свои ногти.
— Всё, господин, — кожевенник улыбнулся,- ремни, пояса, жилетки, украшения из кожи. Что бы вы хотели?
— Я хотел бы сделать не совсем обычный заказ.
— Понимаю, — кивнул мастер, — могу сделать накладки под доспехи, налокотники, головные уборы…
— А приходилось ли тебе, — тут церемониймейстер пристально уставился на мастера, — делать что-нибудь для ног?
— Для ног? — кожевенник немного забеспокоился. Он никак не мог понять, что от него хотят. – Я могу делать наколенники, петли для верховой езды.
— Это не то! – нервно прервал его толстый чёрт. — Понимаешь, мой вопрос более деликатный. Если я тебе скажу прямо, а потом окажется, что ты не можешь этого сделать, то будет очень нехорошо … тебе. Понимаешь?
— Понимаю, — мастер сглотнул и перешёл на шепот. – Может, господин имеет в виду что-то для женских ножек?
— Именно так, — кивнул церемониймейстер.
— Тогда, я осмелился бы предположить, — тут мастер взглянул на Ивана, — но это тут конечно вряд ли, да и зачем?
— Ну?
— Понимаете, — совсем тихо зашептал кожевенник, — у некоторых дам от природы очень маленькие копытца.
— И что? – заинтересовался толстый чёрт.
— И я иногда делаю для них особый заказ – такие накладные, искусственные копытца. Это как перчатки, только для ног. Я мастер в этом деле. Они неотличимы от настоящих! Выглядят превосходно!
— Это именно то, что мне нужно, — обрадовался толстый чёрт, — справишься за час?
— Да, господин, конечно! Но у дамы и так превосходные копытца, — мастер опять скосился на Ивана.
— А это не для неё, — пояснил толстый чёрт, — но перед тем, как продолжить, предупреждаю тебя – всё, что ты увидишь, останется между нами. Понял?
— Понял, господин.
Толстый чёрт отодвинул занавеску и буквально втолкнул мастера в комнату к Любе.
— Вот! Для неё ты должен сделать то, о чём говорил.
— Конечно, конечно, господин.
Мастер, льстиво кивая и улыбаясь, встал на колени и подполз к девочке.
— Госпожа, разрешите вашу ножку, для примерки, — льстиво произнёс он.
Люба взглянула на церемониймейстера, затем, немного смущаясь, выдвинула из-под себя правую ногу.
Мастер вздрогнул и отпрянул назад.
— Ведь… , — еле выдохнул он, но тут же сам себе зажал руками рот.
Толстый чёрт подошёл и положил на его плечо руку.
— Ты помнишь, что я говорил тебе про молчание. – Он достал из-за пояса увесистый кошелёк и небрежно бросил его на пол перед кожевенником.
— Да, да. Я всё помню, — произнёс мастер дрожащим голосом. – Можно вашу ножку, госпожа?
Люба, смущаясь, протянула вперед правую ногу.
Мастер аккуратно стянул сапожок. Как назло, девочка выбрала для примерки как раз ту ногу, которой она вчера ступала в лужу. На ноге не было носка, а грязные пальцы неловко торчали в разные стороны. Люба смущенно пошевелила ими, пытаясь стряхнуть грязь.
Это произвело ужасающее действие на мастера. Руки его задрожали. Он выронил сапожок и на четвереньках попятился назад.
— Нет, нет! Не могу. Простите, господин. Не могу! Нет! – шептал он скороговоркой.
Тут из-за занавеса выступил рыцарь. Он грубо опустил руку в железной перчатке на плечо мастера, а рядом в пол вонзилось остриё меча. Мастер задрожал ещё сильнее, но закивал головой.
— Хорошо, хорошо. Я всё сделаю. Всё будет в лучшем виде, — зашептал он.
Он снова подполз к девочке, взял дрожащими руками её ножку и стал быстро снимать размеры. Люба сгорала со стыда, так ей было жалко этого бедного чёрта. Наконец, все мерки были сняты и мастер отполз назад.
— Всё сделаю в лучшем виде. Будут как настоящие. Никто не заметит разницы!
— Смотри! В них должно быть удобно ходить!- произнёс церемониймейстер.
— Да. Будет очень удобно. Очень!
— Ещё нужна шапочка, с рогами.
— Конечно! Такие есть. Готовые. Большой выбор. У многих девушек рога растут медленно, и они покупают шапочки с накладными рожками, побольше.
— Совсем больших не надо, — сказал толстый чёрт, — они должны выглядеть естественно. Пусть будут маленькими, но заметными. Работать будешь здесь, в соседней комнате. Если что-то тебе будет нужно – слуги это принесут. Если нужно будет сделать примерку – скажи страже. Если заказ будет сделан вовремя и понравится госпоже, ты получишь ещё один кошель. Если опоздаешь хоть на минуту – обойдешься одним кошельком. Если заказ твой не понравится или ты вдруг проболтаешься кому, то сам понимаешь, что с тобой будет.
— Не проболтаюсь! Всё сделаю вовремя, господин. Не извольте беспокоиться.
Мастер всё также на четвереньках выполз за занавеску.
— Ну вот, — произнёс толстый чёрт, — твой вопрос мы решили.
Он тоже вышел из комнаты. Охранник последовал за ним. Люба осталась одна за занавесом. Чем больше она узнавала о чертях, тем мрачней становились её мысли, тем более нереальным представлялся ей план их побега. Впрочем, отступать было некуда, и девочка снова прильнула к занавеске, чтобы проконтролировать Ивана.
Что больше всего удивляло в Ване, так это его способность быстро приспосабливаться к любой ситуации. Казалось, он буквально полчаса назад был смущен чрезмерным вниманием к себе, заливался краской и что-то невнятно отвечал на вопросы. Теперь же Люба увидела, как её брат вальяжно раскинулся в кресле с бокалом вина в руке. Периодически ему приходилось ставить бокал на стол, чтобы взять пару виноградин с тарелки с фруктами. Вторая его рука была ещё занята – делали маникюр. При этом еще чёрт-художник наводил макияж на Ванином лице, нисколько не раздражаясь тем, что клиент постоянно вертится. Люба очень завидовала Ивану, его непринужденности, а ещё свежим фруктам, которыми он не догадался с ней поделиться. Макияж делали около часа. Люба даже не могла представить, что можно было там ещё улучшить, но чёрт-художник всё что-то румянил, отбеливал, подкрашивал. Когда работа, вроде, была уже закончена, вернулся церемониймейстер и в пух и прах всё раскритиковал. Пришлось художнику переделывать заново. Ваня не опечалился. Похоже, ему было хорошо. Или он так вжился в роль?
Наконец, в дверях робко показался мастер-кожевенник. Толстый черт поманил его пальцем и сам направился к Любе. Уже на пороге мастер упал на колени, и так и вполз за занавеску к девочке.
— Всё готово, госпожа, — произнёс он, старательно избегая глаз ведьмы, — соизвольте примерить.
— Хорошо, — произнесла Люба, — только давайте я уж сама.
Руки мастера опять задрожали.
— Позвольте мне, госпожа, — зашептал он, боязливо оглядываясь на рыцаря, стоявшего за спиной, — застёжка тут очень хитрая.
Вздохнув, Люба протянула ногу.
Мастер достал из сумки на поясе сапожок, ловко натянул на ногу Любе. Затем он подтянул какие-то ремешки, застегнул какие-то застёжки, и сапожок принял форму ноги, словно бы был её продолжением. Люба посмотрела на свою ногу и удивилась, как тут всё было продумано. Сапожок был чуть ниже колена. Край его был ловко отделан мехом. Копыта выглядели как настоящие. Ремешки, которые и фиксировали ногу в нужном положении, выглядели лишь ничего не значащим украшением.
— Можно вторую ножку? – улыбнулся мастер, видя реакцию девочки.
Второй сапожок оказался тоже впору. Внутри сапоги также были отдела мехом, и ноге было очень удобно. Люба встала, посмотрела на свои ноги. Если бы она не знала, что это обувь, она подумала бы, что это её собственные копыта. Девочка попробовал пройтись. Сначала это ей не очень удалось.
— Она ходить в этом сможет? – недовольно проворчал толстый чёрт.
— Смогу, смогу, — поспешила ответить Люба.
Она сделала ещё несколько шагов, развернулась, подпрыгнула.
— Всё нормально, — сказала она, — нужно просто на носочках ходить. Я справлюсь.
— Вот, госпожа, наденьте головной убор, — мастер протянул девочке что-то вроде ободка с рожками.
Он тоже был отделан мехом, скрывавшем кожаные ремешки.
Люба надела шапку. Мастер приблизился и аккуратно затянул ремешки.
— Теперь не спадет, даже если вы на голову встанете, — пояснил он.
В это время слуги принесли другую одежду: меховую юбку, кожаную куртку и перчатки. Свитер Любе разрешили оставить свой, а вот пуховик и сапоги забрали и куда-то унесли. Когда девочка переоделась, ей разрешили выйти из-за занавески, чтобы посмотреться в большое зеркало. В новом наряде она стала сантиметров на двадцать выше и выглядела более взрослой.
— Так не годится, — вдруг недовольно проворчал церемониймейстер, — так, пожалуй, принц влюбится в неё. А уж придворные дамы завидовать точно будут. А их зависть, что арбалетная стрела: не угадаешь откуда прилетит. Слишком красивая ты! Срочно исправить!
Чёрт-художник подскочил к Любе и, прежде чем девочка успела сообразить, что происходит, ловкими движениями нанес несколько мазков кистью. Люба опять посмотрелась в зеркало. Вроде бы ничего не изменилось, но она, действительно, стала менее красивой. То ли бровь стала кривой, то ли нос. Художник был безусловно мастером своего дела.
— Хорошо, — кивнул толстый чёрт.
По его команде все слуги покинули помещение.
— Что ж, дамы, — произнёс он, взглянув на часы, — нам пора.
Люба, чтобы набраться смелости, взглянула на вставшего Ивана и обомлела.
— Ваня, — произнесла она завороженно, — какой же ты красавец. То есть красавица, — опомнилась она.
— Ты тоже ничего, — вежливо улыбнулся Иван, — идём?
Взявшись за руки, они вышли в коридор, где их уже ждал эскорт.
Что происходило дальше, Люба помнила, словно бы это было во сне: так много было впечатлений. Сначала они шли какими-то коридорами. Люба пробовала запомнить дорогу, но быстро отказалась от этой безумной идеи. Они то поднимались, то опускались по крутым лестницам, проходили какими-то подвалами с сырыми стенами. Шли через большой зал, вроде бы полный людей, но отделенный от них занавесом. Наконец, они пришли в небольшое помещение, где их ждала многочисленная прислуга.
— Итак, быстро все по местам, — скомандовал толстый церемониймейстер, надевая поданный парадный фрак. – Трубачи, куда прётесь? За цветоносцами вставайте! Это вам не парад!
Он начал так ловко расставлять чертей по местам, словно бы всю жизнь этим и занимался. Впрочем, так, наверное, и было. Вперед он выставил молодых чертенят с корзинами, полными цветочных лепестков. За ними шли два трубача с длинными, чуть ли не с их ростом, трубами. Потом поставили Ивана. За ним шло четверо слуг из его свиты. По задумке они должны были помогать Ване в случае каких-либо затруднений. За ними поставили двух охранников в красивых парадных мундирах. После охранников шли слуги, несшие пустые корзины для подарков, а уже за ними поставили Любу. Позади Любы шли два рыцаря в обычных доспехах. Мечи они убрали в ножны.
Когда все выстроились, церемониймейстер подошел к Любе:
— Не думаю, что нужно вам напоминать, госпожа, что во время церемонии представления фаворитки недопустимы никакие необдуманные действия?
Он не сказал прямо, что колдовать нельзя, поскольку кругом было много непосвященных.
— Не беспокойтесь, я никак не нарушу торжества, — пытаясь подражать стилю черта, заметила Люба.
— Позади вас всегда будет два охранника. Этикет не позволяет им держать оружие обнаженным, но будьте уверены, что в случае опасности они быстро извлекут мечи из ножен.
— Очень мило с вашей стороны, — Люба сглотнула подступивший к горлу комок.- Ещё раз уверяю вас, что всё будет хорошо.
Толстый чёрт кивнул, прошёл к началу колонны, по ходу пнув цветоносца, осмелившегося ссутулиться.
— Все готовы? Выступаем!
Двое слуг открыли двери, и процессия шагнула в просторный зал, полный народа. Одновременно заиграли трубы. Как только они замолчали, церемониймейстер выступил вперед и громогласно объявил.
— Дамы и господа, разрешите представить вам прекрасную незнакомку, спасенную вчера принцем от ужасного чудовища в диком лесу. Иванна! Прошу любить и жаловать!
Снова заиграли трубы, процессия медленно двинулась по красной дорожке, проходящей через центр зала. Церемониймейстер так и стоял у двери, подняв одну руку, словно бы представляя Иванну гостям. Цветоносцы, шедшие впереди, скупо разбрасывали по полу лепестки роз. Трубачи важно вышагивали. Когда Иван поравнялся с церемониймейстером, толстый черт прошептал ему, не переставая улыбаться:
— Глупее лицо делай, глупее! Ты – деревенская простушка. Не подавай повода светским дамам завидовать тебе!
Ваня отобразил на лице какое-то подобие улыбки, скосил глаза.
— Только не переигрывай, — прошептал ему чёрт.
Процессия дошла до середины зала. Иван, дико улыбаясь, с любопытством оглядывался по сторонам. Вдоль центрального прохода справа и слева стояли знатные черти. Одеты они были однообразно: в чёрный бархат с серебряной и золотой отделкой. У многих мужчин имелось оружие, скорее парадное, чем боевое, со множеством декоративных элементов. Тем не менее, Ваня прекрасно понимал, что и таким декоративным мечом можно ткнуть очень больно. Как Люба собиралась незаметно ускользнуть из этой толпы, было совершенно не ясно. Усугубляло ситуацию то, что буквально все взгляды были устремлены на Ваню – новую подружку принца. А взгляды эти были очень разные. Кто-то, как показалось Ване, искренне радовался, когда встречал его взгляд, кто-то льстиво делал вид, что рад. Было много злых завистливых взглядов, особенно среди молодых девушек. Встречались и скучающие выражения лиц толстых чертей из знати. Черти подходили, приветствовали Ивана, говорили что-то приятное. Ваня, помня наставления, всем улыбался, кланялся в ответ на их поклоны и ничего не говорил. Многие дарили подарки. Подносили подарки слуги и слуги же, шедшие за фавориткой, их принимали.
Через полчаса у Ивана буквально начала кружиться голова от нескончаемых комплементов, приветствий, подарков. Ему уже начало казаться, что некоторых чертей он уже видел, что церемония зациклилась по кругу и никогда не кончится. С надеждой Ваня смотрел на двери – выход из зала. Приближались они очень медленно. Темп движения задавал церемониймейстер, шедший впереди. Наконец, они вышли из зала в маленькую комнату, двери за ним закрылись.
— Все молодцы! Отлично справились! – похвалил своих подопечных толстый чёрт. – Кроме тебя! – он подошел к молодому чёрту, несшему корзину с подарками, и больно стукнул его жезлом меж рогов. – Думаешь, я не заметил, как ты положил в карман кошель, отделанный серебром?
— Я? Что вы, господин? Как я мог? – начал оправдываться черт, но получил ещё раз меж рогов. – Ах да, конечно, — он спешно полез в карман и достал оттуда небольшой бархатный кошелёк, — я просто решил его положить отдельно, чтобы не потерялся. В корзине уже не было места.
— Я тебе положу отдельно! – погрозил кулаком толстый чёрт.
Все подарки под его бдительным присмотром сложили в большой сундук. Прислуга и Люба уселись на узенькие скамеечки, стоявшие вдоль стен. Иван тоже хотел было сесть и отдохнуть, но к нему подбежали парикмахеры и стали поправлять съехавшую прическу, подкрашивать ногти и полировать запылившиеся копыта.
— А разве ещё что-то на сегодня намечается? – поинтересовался Иван.
— Разумеется, госпожа, — любезно поклонился церемониймейстер. — Сейчас вас приветствовали самые знатные люди нашего королевства. По традиции они первыми должны были увидеть новую фаворитку принца. Сейчас мы пойдём в зал, где вас будут приветствовать богатые торговцы и купцы. Там я тоже рекомендовал бы вам улыбаться, но ни в коем случае не надо кланяться. Потом будет зал с ремесленниками, владельцами мануфактур. Там можно не улыбаться вовсе. В зале с простолюдинами лучше вообще не крутить головой, смотрите только вперед.
С каждой фразой толстого чёрта Иван становился всё грустнее и грустнее. Тот самый удобный момент для побега, о котором говорила Люба, отодвигался всё дальше и дальше. Заметив, что подружка принца грустно смотрит на свою сестру, толстый чёрт дал знак, и слуги поднесли Ивану бокал вина и тарелку с фруктами. Любе тоже дали стакан воды и яблоко. Остальным, разумеется, не досталось ничего.
— Ну что же, пора! – объявил церемониймейстер через пять минут. – Все по местам!
Слуги быстро выстроились в колонну. Толстый черт придирчиво оглядел всех, ещё раз погрозил кулаком неудачливому воришке и, пройдя вперед, распахнул следующую дверь. Дальше пошло всё по кругу. Однообразные лица, одинаковые пожелания, однотипные подарки, одни и те же фразы. Люба, шедшая в конце колонны, прекрасно видела, насколько эти приветствия фальшивы. Как только очередной чёрт, с улыбкой на лице приветствовавший подружку принца, проходил дальше, к корзинам с подарками, улыбка быстро сходила с его лица. Мимо Любы уже пробегали черти без маски притворства. Было заметно, что кто-то из них расстроен, что пришлось раскошелиться на подарок, кто-то чувствовал облегчение, словно бы выполнил тяжелую работу. Попадались и такие, которые продолжали хитро улыбаться. Видимо, им Иван сумел внушить какие-то надежды. Всё это очень сильно утомляло, тем более что Люба всеми силами пыталась ещё и найти выход из сложившейся ситуации. Разумеется, сейчас не было никакой возможности для побега, но девочка не оставляла надежду и смотрела по сторонам, пытаясь заметить хоть что-то, что могло бы им помочь. От этого она уставала ещё больше, и к концу последнего зала она уже еле держалась на ногах.
Наконец, двери последнего зала за ними закрылись, и слуги просто повалились на пол от усталости. Ивану на сей раз дали сесть в кресло. Для слуг вынесли из боковой двери небольшой столик с едой. Несмотря на усталость, все кинулись к нему. Люба тоже хотела подойти и взять что-нибудь, но охрана, шедшая позади, вежливо направила её к другой двери на противоположной стене. Она уже догадывалась, кто ждал её там. Девочка не ошиблась: в небольшой комнатке у окна, лицом к ней стоял инквизитор. На сей раз он был не в балахоне, а в красивых чёрных доспехах. Длинный плащ скрепляла золотая застежка в форме козлиной головы.
— Должен признать, — начал без вступления инквизитор, — что ты удивила меня. Ни одной попытки сбежать, сотворить заклятие или украсть что-нибудь.
— Мне это не нужно, — Люба старалась, чтобы голос её звучал как можно искренней, — мы же договорились, и я выполняю свои обещания.
— Хорошо, я тоже выполняю свои, — чёрт кинул Любе небольшой кошель с золотом, — тут тебе хватит на первое время, чтобы добраться до замка Кощея. Разузнай, что он затевает, зачем похитил Снегурочку.
— Хорошо, я сделаю это, — согласилась Люба, — но как я смогу передать вам то, что узнаю? – в последний момент девочка как-то догадалась, что ей жизненно необходимо задать этот вопрос.
— Хороший вопрос, — инквизитор довольно кивнул и протянул перстень в форме козлиной головы, — возьми это. Мой агент предъявит тебе такой же. Расскажи ему, всё что узнаешь.
— Понятно, — кивнула Люба, надевая перстень.
Она не удивилась тому, что он пришёлся ей впору.
— Ты, разумеется, попытаешься обмануть меня, преследуя свои интересы, — продолжил инквизитор, старательно избегая взгляда девочки, — и я готов даже закрыть на это глаза. Но учти, никакого колдовства в этом замке! Сейчас состоится банкет, на котором будут присутствовать самые влиятельные люди королевства. Ты, возможно, захочешь очаровать кого-нибудь из них. Учти, моим слугам приказано стрелять без предупреждения, как только они заметят, что ты колдуешь. Понятно?
— Понятно, — кивнула Люба, пытаясь вспомнить, как обычно колдуют, чтобы случайно не сделать что-то похожее на колдовство.
— Тебя посадят у выхода из зала. Ты можешь недолго посидеть за столом, а потом незаметно спуститься вниз. У самого выхода тебя будет ждать карета с четверкой лошадей. Кучер предупрежден. Объяснять ему ничего не надо. Он без лишнего шума отвезет тебя, куда хочешь. Всё понятно?
— Понятно, — кивнула Люба. — Спасибо вам. Я не подведу.
Инквизитор недоверчиво глянул на девочку, кивнул, давая знак, что разговор окончен.
Люба вышла в коридор. Помня советы церемониймейстера, она быстро подошла к столику слуг и выхватила какую-то булку из-под носа молодого чёрта, забрала его же кружку с чем-то, напоминающем квас. Никто ей не противился. Взглянув на брата, Люба многозначительно ему кивнула и принялась за еду. Она чувствовала, что момент для побега уже близок, и нужно было набраться сил. Впрочем, долго им рассиживаться на дали. Минут через пять толстый черт отдал команду, и слуги снова выстроились в колонну. Иван ещё раз вопросительно посмотрел на Любу. Девочка кивнула ему, как бы говоря: «Всё идет по плану. Будь наготове и не забывай свою роль. Я подам сигнал!». Заговорщически подмигнув в ответ, Ваня шагнул в открывшуюся дверь.
За дверью оказался огромный зал с длинным рядом столов посередине. Заиграли трубы, и колонна двинулась по красной дорожке по периметру зала, чтобы все могли ещё раз насладиться видом новой фаворитки принца. Это было на руку Любе. Она внимательно осмотрела все возможные выходы из зала. В каждом проходе стояли солдаты. Сделав круг, колонна повернула к столам. Церемониймейстер лично препроводил Ивана к принцу, сидевшему во главе стола. Для Вани было подготовлено место по левую руку от Чернорога. По правую руку сидел инквизитор. Дальше были места состоятельных жителей города, это было заметно по их костюмам, расшитым золотом. Чем дальше сидел чёрт от принца, тем неприметней был его костюм. Любу препроводили к противоположному концу стола, где для неё было приготовлено место около неопрятной, совсем бедной на вид старушки. За спиной Любы оказалась дверь, которую, видимо, и имел в виду инквизитор. На это указывал ещё и тот факт, что охранял её уже знакомый рыцарь.
Больше не было никаких церемоний. Гости заждались, и как только новая фаворитка села на свой стул, все принялись за еду. Черти, сидящие вокруг Любы, бесцеремонно набросились на закуски, выхватывая друг у друга лучшие куски.
— Какая хорошая пара, не правда ли? — услышала Люба умиленный старческий голос.
Повернувшись, девочка встретилась взглядом со старушкой. Та сидела рядом и, в отличие от других гостей этой части стола, не ела. Старушка была совсем дряхлая, сморщенная, с кривыми рожками, но глаза её были живые и хитрые. Одета она была в какие-то лохмотья, которые даже на фоне других гостей этого столика смотрелись очень бедно.
— Вы про принца говорите? – уточнила на всякий случай Люба.
— Конечно, про Чернорожика, про внучка моего, — похвалилась чертовка.
— Вы его родная бабушка? – поразилась Люба.
В это время подошли официанты и поставили перед гостями тарелки с первой сменой блюд: на тарелках были запечённые голуби с какими-то фруктами и цветами.
— Конечно, родная. Какая же ещё? – удивилась бабушка.
— То есть, получается, вы – мама короля? – вид старушки никак не стыковался в голове Любы с её словами.
— Нет, не получается, — хихикнула чертовка, — я – мама мамы принца.
— Но всё равно, почему вы сидите здесь, а не где-нибудь впереди? – Люба была немного удивлена.
— А ты откуда взялась такая бестолковая? – поинтересовалась старушка, хитро вглядываясь в девочку. – С чего бы мне, маме простой фаворитки, без единого золотого за душой, сидеть вначале стола рядом со знатными господами?
— Извините, я не подумала, — Люба мысленно укорила себя за излишнюю болтливость, — я из деревни.
— Ну, ну, — старушка опять хитро прищурилась, — из деревни, как же. Деревенская девка ела бы сейчас в обе руки, а мне бы по лбу ложкой треснула за то, что я её бестолковой обозвала.
Люба невольно покраснела от стыда и смущения. Врать она, конечно же, не умела.
— Да ладно, не пугайся, я тебя не выдам, кем бы ты не была. А что не ешь этих голубей – тоже правильно. Уж больно злобно на тебя внучки мои смотрели. Запросто могли яду подсыпать. Они сидят там, — бабушка махнула рукой куда-то в начало стола. – Они завидуют тебе и твоей сестре до дрожи. Сами-то они за принца выйти не могут. Ты, если есть хочешь, хлеб бери. Его уже все попробовали, можно.
Сама старушка тоже скромно взяла кусочек хлеба и принялась жевать его беззубым ртом. Люба, немного подумав, тоже решилась и взяла хлеб.
— А вы не знаете, долго ли продлится пир, и будет ли какой-нибудь перерыв? – спросила Люба, надеясь с помощью болтливой чертовки хоть как-то определиться с планом побега.
— Не долго, не долго, — радостно замахала рукой бабушка, — сейчас времена совсем не те. Вот в моей молодости пир длился дней шесть, а то и восемь. А сейчас дня два-три и всё! Какой же это пир?
— Три дня? – ахнула Люба. – А если кто в туалет захочет, например?
— Ну так можно отойти, конечно, — кивнула бабушка. – Только никто не отойдет до завтра – это точно. Все со вчерашнего дня не ели, небось, чтобы больше тут съесть нахаляву. Кроме того – отойдешь, а твоё место уже и займут.
Слова старушки обрадовали Любу. Появилась какая-то надежда. Девочка уставилась на брата, пытаясь перехватить его взгляд, чтобы незаметно подать ему сигнал, но Ваня не замечал её. Он ел вволю, пил и дико и некрасиво хохотал в ответ на какие-то слова принца. Люба даже зарычала от негодования. Вот кто хорошо её заметил, так это инквизитор. Он почти не ел, а только пристально следил за Любой.
— Что, первого поцелуя ждёшь? – неправильно истолковала Любино нетерпение старушка.
— Какого поцелуя? – не поняла девочка.
— Ты впервые на пиру что ли? По традиции, если фаворитка приглянется принцу, и он захочет её оставить, тогда он должен встать и поцеловать её в губы. После этого момента она считается принадлежащей ему. Многие делают ставки на момент, когда это случится. Я тоже поставила золотой, что они после первой смены блюд поцелуются уже.
Сердце Любы бешено заколотилось, словно бы какая-то важная мысль зародилась в её голове, но никак ещё не могла окончательно оформиться.
— Смотри, смотри! – радостно пропищала старушка. – Я, кажется, выиграю!
В это время принц встал и поднял за руку Ивана. Тот бросил недоеденную ногу какой-то большой птицы и посмотрел недоуменно на принца. Чернорог притянул свою возлюбленную к себе за талию и уставился ей прямо в глаза. Весь зал затих в предвкушении.
— Какая хорошая пара, — по щеке бабушки пробежала слеза радости, — он же любит её по-настоящему. Я-то своего Чернорожика знаю.
Принц наклонился и потянулся губами к любимой. Не видя другого выхода, Ваня вытянул губы трубочкой и закрыл глаза. И тут мысль, зарождавшая в глубинах сознания Любы, наконец выплыла на поверхность, и девочка осознала всю опасность происходящего.
— Нет, Ваня! Стой! – выкрикнула она, вскакивая и поднимая вверх руку, чтобы её заметили.
Ещё не успев докричать, девочка поняла, что сделала большую — большую глупость. Её слова, разумеется, выглядели очень странно. Впрочем, она могла бы оправдаться тем, что, например, делала ставку на поцелуй во второй смене блюд, и еще не всё потеряно?
Раздался оглушительный грохот, и где-то над головами принца и Ивана сверкнула молния. Люба застыла на месте, не шевелясь от страха. Она вспомнила слова инквизитора о колдовстве и теперь ожидала прилета стрелы в любой момент. В зале раздалось несколько удивленных вздохов. Люба медленно перевела взгляд с гневных глаз инквизитора на принца. Тот ещё прижимался своими губами к губам Вани, но руки его уже отталкивали от себя бывшую возлюбленную. Ваня всё ещё стоял, вытянув губы трубочкой, вот только у него не было уже длинных пышных волос на голове и лакированных рогов, да и лицо его изменилось, стало мужским.
— Расколдовался, — обреченно прошептала Люба, — поцелуй истинной любви.
Возможно, хотя конечно вряд ли, ещё и удалось бы как-нибудь выкрутиться из этой ситуации, ведь не все гости смотрели в этот момент на влюблённую парочку, но тут очнулся Иван. Он вспомнил, видимо, что Люба говорила про какой-то заметный сигнал, и решил, что время пришло:
— Одну минуточку, — обратился он к залу, удивляясь немного своему огрубевшему голосу, — мне нужно ненадолго отлучиться, буквально на 5 минут, чтобы попудрить носик!
Люба обреченно ухватилась обеими руками за стол, потому что ноги её подкосились. Теперь уже абсолютно все смотрели на Ивана, и все видели его настоящий облик.
Сам Ваня хотел было обойти вокруг стола, но телохранители принца как-то нехорошо направились к нему, перекрывая выход. Тогда, ещё не понимая, что произошло, он вскочил на стол и побежал быстро по нему, распинывая босыми ногами диковинные блюда. Вот тут уже весь зал буквально взорвался.
— Ведьма! Руконогий! Спасайся! – лавина воплей ужаса потрясла стены зала.
Гости повскакивали со своих мест. Кто-то бросился бежать. Кто-то кидал в Ивана посуду. Кто-то, вереща, пытался стряхнуть с себя салат, отлетевший от босой ноги ведьмы. Люба поняла, что все её планы рухнули, и им вряд ли удастся уйти живыми. Она повернулась, чтобы посмотреть на дверь. Рыцарь, стоявший там, был в недоумении. Он пытался увидеть инквизитора, чтобы понять, что ему делать. Его раздумья прервал Иван. Соскочив со стола, он схватил большую тарелку с каким-то пюре и зашвырнул прямо в голову рыцарю. На несколько секунд тот отвлекся, прочищая глаза. Этого времени хватило Ивану, чтобы схватить за руку впавшую с ступор Любу и выскочить с ней за дверь.
— Карета … внизу … нас должна ждать, — уже сбегая вниз, вспомнила Люба.
Они выскочили на улицу. Иван захлопнул дверь, в которую тут же вонзилось несколько стрел с обратной стороны. Богатырь не стал мешкать, подсадил Любу в небольшую карету, а сам прыгнул на козлы к кучеру.
— А ну, гони быстро! — скомандовал он.
Кучер, старый сухой чёрт, явно не ожидал ещё кого-то, кроме Любы.
— А ты кто такой? – возмутился было он, но увидев босые ноги Ивана, быстро заткнулся, взмахнул кнутом и пустил лошадей вскачь.
Люба с тревогой смотрела в маленькое заднее окошечко. Она видела, как выбежали солдаты, давшие ещё один залп из арбалетов. К счастью, задняя стенка кареты была из толстого дерева. Потом они завернули за угол. В городе ещё не знали о случившемся во дворце, но вид босоногого Ивана, стоящего на козлах, орущего и постегивающего лошадей, вселял в горожан ужас.
— Ведьма! Ведьма! Спасайте детей! – раздавались крики позади кареты, а улицы быстро заполнялись разгневанной толпой, затрудняя погоню.
Вскоре миновали ворота. Карета, не сбавляя скорость, удалялась от города. Когда они были уже далеко, Люба заметила, как из ворот выехали всадники. Их было около двадцати. В это время карета уже въезжала в густой лес.
Кучер хлестал лошадей, словно бы знал куда нужно ехать.
— Куда мы едем? — крикнула Люба, отворив переднюю дверцу.
— Не бойтесь, госпожа ведьма, — ответил тот, хитро улыбаясь, — я отвезу вас куда надо!
— Кому это надо? – возмутился Иван. – А ну, говори! – поставит ногу на лавку, он замахнулся кулаком.
— Не надо, не бейте, — взмолился старый чёрт. – Мне заплатили. Я просто выполняю свою работу.
— Кто тебе заплатил? – спросила Люба – Инквизитор?
— Да, он заплатил, чтобы я отвез вас, куда вы захотите.
— Но мы не говорили ещё, куда хотим. Заколдуй его, Ваня, — равнодушным голосом произнесла Люба, — он что-то от нас скрывает.
Не зная, что от него, собственно, требуется, Иван сел на лавку, поднял ногу и пошевелил пальцами, делая грозный вид. Это подействовало на чёрта.
— Не надо! Я всё расскажу! Мне заплатили кошель золота, ещё в прошлом месяце, чтобы я отвёз вас в нужное место. Вернее, не вас именно, а любую ведьму или ведьмака, которых я встречу на дороге.
— Кто заплатил? – удивлённо спросила Люба
— Как кто? Ведьма мне и заплатила! – он потянул за поводья, останавливая лошадей. – Вам теперь надо идти туда, — он указал рукой на неприметную тропинку.
Люба не знала, верить старому чёрту или нет. Вдали послышался нарастающий топот лошадей.
— Хочешь ещё один кошель? – спросила девочка, вытаскивая кошелек инквизитора. Глаза кучера загорелись. – Тогда скачи во весь опор вперед, пока тебя не нагонят. Когда спросят, скажешь, что не заметил, где мы соскочили.
Кучер не стал переспрашивать, поймал брошенный кошель, щелкнул кнутом, и карета умчалась по дороге. Люба с Иваном бросились по тропинке в чащу леса. Минуты три спустя они услышали, как по дороге за каретой проскакала погоня. Люба быстро бежала за Иваном по узенькой тропинке, радуясь всё сильнее смыкавшимся над ними ветвям деревьев. Тут лошади уже не могли пройти, и у них были все шансы скрыться.
